Мария Ивановна Нестерова (Мартыновская, 1862 -1886) – первая жена Нестерова М.В.

Мария Ивановна Мартыновская, была родом из Уфы, из небогатой семьи. В Уфе художник и познакомился с ней. "Лицо цветущее, румяное, загорелое, глаза небольшие, карие, не то насмешливые, не то шаловливые, нос небольшой, губы полные, но около них складка какая-то скорбная даже тогда, когда лицо очень оживлено улыбкой особенно наивной, доверчиво-простодушной. Голос приятный, очень женственный, особого какого-то тембра, колорита… Какое милое, неотразимое лицо, говорил я себе, не имея сил отойти от незнакомки, " - так вспоминал об этом художник много лет спустя.

В 1885 году в Москве Нестеров венчался с ней. Родители Нестерова этот брак не благословили и на свадьбе не присутствовали. Это было взаимное, сильное чувство. Через год после венчания жена родила ему дочь, никогда он не был так счастлив, как в тот день. А через день после родов совсем юная Мария Мартыновская скоропостижно и неожиданно умерла. Он бесконечно рисовал свою Машу, воскрешая ее в памяти, проводил мучительные дни на кладбище. Посмертный портрет «Последнее воскресенье», картины «Христова невеста», «Царевна» — все это в память жены. После пережитой трагедии как художник он станет сильнее, глубже. Боль не исчезнет совсем, она зазвучит печалью сердечной в нестеровских женских образах.

Образ Марии Ивановны долгие годы будет "преследовать" художника: то тут, то там на его полотнах можно увидеть ее лицо, ее фигуру, ее очертания. Исследователи творчества Нестерова считают, что так художник воплотил горечь личной утраты, потерянной любви. Лицо Марии Николаевны можно встретить и на религиозных работах художника. Есть мнение, что в своих росписях Владимирского Собора в Киеве многие женские лики Нестеров писал со своей жены. Так это или нет знает один лишь он.

Нестерова Екатерина Петровна (урождённая Васильева, 1879 – 1955) - вторая жена М. В. Нестерова.

В апреле 1902 года Нестеров познакомился с Екатериной Васильевой, 23-летней классной дамой института, где училась его дочь. Девушка страстно, до самозабвения полюбила 40-летнего художника. Она стала его женой, была верной спутницей на протяжении 40 лет, до самой его смерти. Михаил Васильевич ценил в ней «необычное, сердечное и умное внимание к его искусству», то, что она «любит все, что ему самому дорого», а в своей переписке он часто упоминает о бытовых заботах, которые брала на себя Екатерина Петровна. Из писем художника жене видно, что она много помогала художнику не только в быту: часто он дает ей поручения, связанные с его работой. В одном из писем М.В. Нестеров обозначает роль, которую играла Екатерина Петровна в их совместной жизни: «ты «маховик» в нашей машине (а машина-то все же я!)» .

Портрет Екатерины Петровны, созданный художником в 1905 году на их киевской квартире, стал первым портретом Нестерова, который он признал художественным произведением, достойным появиться на выставке. Сколько грусти, тоски и разочарования, разлада с внешним миром содержат в себе его ранние женские образы, столько душевного спокойствия и гармонии, радостного, но тихого любования миром заключено в этом портрете. Позже художник создал еще много портретов своей супруги, она позировала ему для иконы и росписей в Марфо-Мариинской обители.

Музы И.Репина

У Ильи Ефимовича Репина были две жены: причем полные противоположности друг другу, и, если верить его друзьям, ни с одной он не был по-настоящему счастлив. Его первой любовью была юная Верочка Шевцова, дочь преподавателя рисования и черчения императорской Петергофской гранильной фабрики Алексея Ивановича Шевцова, которая уже с девяти лет терпеливо позировала начинающему художнику. В феврале 1872 года эта девочка стала официальной женой Ильи Ефимовича. Тихая, спокойная, ласковая. Репин писал жену самозабвенно. А она рожала ему детей, одного за другим. Вера Алексеевна целиком и полностью разделяла интересы мужа, она не была чужда искусству и даже до замужества училась рисованию. Она была музой художника, часто позировала ему для его живописных работ. Сохранились портреты Веры Шевцовой — сначала девочкой, невестой, потом женой. Есть картина «Отдых», писанная с нее и считающаяся одним из репинских шедевров.

Доля у нее была нелегкая. Она ведь была не только женой великого художника и сносила его строптивый характер, но она, как все женщины, хотела дружной семьи, преданного мужа, верного друга. Репин никогда не был примерным супругом и своими частыми увлечениями доставлял немало горя жене. По мере роста своей популярности Илья Ефимович все больше отдалялся от своей жены. До жены все чаще доходили слухи о его увлечениях другими женщинами, а она в это время уставала от домашних забот и постепенно стала превращаться из милой хозяйки блестящего художественного салона в блеклую тень художника.

В 1887 году Репин развелся с женой Верой Алексеевной Шевцовой. В 1919 году ее не стало.

Наталья Борисовна Репина, в девичестве Нордман – вторая жена И.Репина.

Наталья Нордман – адмиральская дочь, она происходила из обрусевшего шведского рода. В русской литературе известна под псевдонимом Наталья Северова, написавшая немало памфлетов, повестей, трактатов, романов, некоторые из которых публиковались с иллюстрациями Репина. Литературные способности молодой жены поощрялись живописцем. Н. Нордман была замечательным фотографом, в ту пору для женщин это было редкое занятие. На многих её снимках художник запечатлён в разных видах. Она владела шестью языками настолько хорошо, что переводила Репину зарубежные газеты прямо с листа. Систематического образования Наталья Нордман не имела, о чём постоянно сокрушался великий Репин, признававший её гениальный ум.

Восхищение знаменитого художника неординарной личностью собственной жены осталось во многих портретах Натальи Борисовны: читающей, пишущей за столом, сидящей за роялем…

Репин был очарован своей женой. Писал ее, конечно, лепил скульптурный профиль. А она читала ему зарубежные газеты, приобщала к помощи сиротам да обездоленным и создавала семейный уют вперемежку с громкими выходками и эпатажем перед гостями.

Почему они расстались? Наверное, устали друг от друга. Стареющий Репин, которому и в молодые годы не слишком удавалось сдерживать свои бурные порывы, и громкая яркая женщина с трудом уживались под одной крышей. Оба они были людьми со сложными характерами, с оригинальными взглядами на жизнь, поэтому часто утомляли друг друга. Раздражаясь, затевали ссоры, которые обычно завершались разъездами.

Первые признаки чахотки у неё появились ещё в 1905 году. Заболевшую жену Репин на несколько месяцев отвез в Италию на лечение. Болезнь на время отступила, но потом появилась вновь. Нордман повторно уехала в Италию, а потом в Швейцарию. Репин, по воспоминаниям современников, расставался с женой без сожаления, отъезд как бы подводил черту под давно наметившимся разрывом. В 1914 году она году умерла.

Долго и мучительно любил Репин еще одну женщину - молодую художницу Е. Званцеву.

Е.Н.Званцева (1864-1921) – художница, основательница студии рисования и живописи в Москве и Санкт-Петербурге, ученица и возлюбленная И.Репина. Он нарисовал пять её портретов. Ее портрет висел у него на даче в "Пенатах". В порывах вдохновения не только картины мог писать – письма сочинял истинно поэтические! В письме к ней он писал: "Как я вас люблю! Боже мой, боже, я никогда не воображал, что чувство мое к вам вырастет до такой страсти. Я начинаю бояться за себя... Право, еще никогда в моей жизни, никогда никого я не любил так непозволительно, с таким самозабвением... Даже искусство отошло куда-то и Вы, Вы - всякую секунду у меня на уме и в сердце. Везде Ваш образ. Ваш чудный, восхитительный облик, Ваша дивная фигура с божественно-тонкими, грациозными линиями и изящнейшими движениями!! Как я прежде не видел всего этого? Удивляюсь, не понимаю! Как не мог видеть раньше Ваших душевных особенностей, Вашей нравственной красоты. Ваша душа так неподражаема, так изящна, в ней столько простоты, и правды, и глубины ума..."

Не закончив Академию художеств, Елизавета Николаевна в 1897 году вместе со своим другом детства К. А. Сомовым отправляется в Париж, где работает в известных школах французских художников. Вернувшись в Москву в 1899 году, открывает художественную школу, в которой преподавали известные художники К.Коровин, В.Серов и другие. В 1906 Елизавета Николаевна открывает частную художественную мастерскую в Петербурге, которая просуществовала до 1916 года. В студии Е. Н. Званцевой преподавали такие известные художники как Леон Бакст, Мстислав Добужинский, Кузьма Петров-Водкин.

После революции Елизавета Николаевна некоторое время жила в Нижнем Новгороде, затем переехала в Москву. Семьи у неё не было и, всё нерастраченное чувство материнства она перенесла на беспризорных детей, работая в московском детском доме. Скончалась в августе 1921 года

Музы Юрия Анненкова

В творческой и личной жизни художника женщины играли значимую роль. Среди его женских образов есть портреты близких подруг, жен и спутниц, вдохновительниц, моделей, тех, кого он любил, ценил, кем восхищался, с кем поддерживал любовные или дружеские связи. Он был трижды женат.

Первая его жена — Елена Гальперина (1897 - 1980), актриса и танцовщица - «босоножка», последовательница Айседоры Дункан. В 1917 году он написал ее портрет, который находится сейчас в Русском музее: молодая женщина в короткой прозрачной рубашке, чулках и туфлях сидит за столиком, прихотливо изогнувшись. Это образ роковой женщины, эффектной, холодной, отстраненной и уверенной в себе. Ее облик вкупе с такими простыми, выразительными деталями, как стакан, лимон и груша, напоминает о лихорадочно-богемной атмосфере 1917 года, которая описывается Анатолием Мариенгофом в романе «Циники». Елена Борисовна окончила балетную школу, в 1914 поступила в труппу Московского художественного театра. Затем выступала в различных театрах. В 1924 получила командировку в Париж. Занималась ручным рукоделием для заработка, пробовала сниматься в кино. Ю.П. Анненков помогал ей, дарил свои рисунки. В 1928 вернулась в Россию, жила в Ленинграде. Собрала и сохранила много рисунков Ю.П. Анненкова, его архивные материалы. Последние годы жизни вела с ним переписку.

Второй женой Анненкова стала Валентина Мотылева, мхатовская драматическая актриса. Вместе с ним она покинула Россию, продолжив успешно работать во Франции.

Мотылева родилась в 1893 году в Москве и прожила здесь безвыездно почти 30 лет. Семья была взглядов либеральных, политика никого из домашних не захватывала. Ко времени появления большевиков Валентина Ивановна имела уже изрядный сценический опыт: играла в постановках Федора Комиссаржевского, в полулюбительских антрепризах молодежного театра, а с начала 20-х — у Сергея Радлова в петроградском Театре народной комедии. Здесь она и познакомилась с будущим мужем.

Как большинство актеров-эмигрантов, постоянной работы она найти не смогла, поскольку постоянного русского театра в Париже не было. Но она была занята во многих громких спектаклях 20-х — 40-х годов. В годы гитлеровской оккупации Анненков и Мотылева оставались в Париже. Он работал в кино, «одевая кинозвезд» (как впоследствии будет названа его мемуарная книга), она играла на подмостках «Театра русской драмы», созданного осенью 1943 года. После войны Мотылева много болела, десять лет провела в кресле-каталке в анненковской квартире, увешанной живописью из прежней жизни, радушно принимала гостей.

Она вспоминала: «Я уехала из России, будучи замужем за художником Анненковым, в 24-м году. При каких обстоятельствах? Во-первых, жизнь художника в России была очень неинтересной, потому что надо было делать или портреты вождей, или какие-то картины на тему революции, что мужа не привлекало. А так как он учился в Париже до войны, то это была его большая мечта. И вот в один прекрасный день пришло разрешение выехать в Париж. Между прочим, я совсем не думала, что мы в Париже останемся. Я думала, пройдут 2-5-6 лет, и мы вернемся в Россию. Но обстоятельства сложились так, что мы остались навсегда в Париже».

Умерла 2 июля 1978 года, похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем). Третий раз Анненков женился в 56 лет на 18-летней француженке Мадлен Ребюссон, с которой прожил до конца жизни.

Музы Роберта Фалька

Фалька называют гением изобразительного искусства, непревзойденным живописцем и портретистом. Роберт Рафаилович очень любил женщин, и они в нем души не чаяли. Официально он был женат четыре раза. Каждая для него была музой и на протяжении всей жизни он заботился обо всех своих бывших женах и детях. Его жёны:

Потехина, Елизавета Сергеевна (1882—1963), художница, соученица по Московскому училищу живописи, ваяния и зодчества; в браке с Робертом Фальком с 1909 по 1920 гг. Родом она была из старой дворянской семьи. Родители и с той и с другой стороны не одобряли брака Фалька и Елизаветы Сергеевны, однако молодые люди поженились вопреки их желанию. Перед венчанием Фальк крестился и перешел в православную веру. В 1900—1910 годах Фальк и Елизавета Сергеевна преподавали рисование в школах: родители их материально не поддерживали.

Молодая семья жила независимо от состоятельных родителей, зарабатывая преподаванием рисования в гимназиях и отдельными продажами картин Фалька родственникам и знакомым. В это время супруги совершили множество совместных поездок: в Башкирию и подмосковный Новый Иерусалим, в Финляндию и Крым). Вместе они участвовали в нескольких московских выставках: в выставке общества «Бубновый валет» 1916 года и в V Государственной выставке картин 1918–1919 годов, открытой в здании Музея изящных искусств.

Десятилетие семейной жизни с Потехиной, с 1909 по 1919-й, было для художника чрезвычайно плодотворным. Живописные портреты Елизаветы Сергеевны (их более пятнадцати), ставшей музой Фалька тех лет, составляют в череде фальковских работ отдельную мини-галерею.

Алексеева, Кира Константиновна (1891-1977), художница, дочь К.С.Станиславского и М.П.Лилиной. Образование она получила в гимназии Ржевской. Затем училась на философском отделении Высших женских курсах Герье. Не сразу определилась, кем быть. Сначала думала о карьере певицы, но затем решила профессионально заняться живописью. Брала уроки в частной школе К.Ф. Юона, а затем в студии И.И. Машкова.

В 1916 г. Кира участвовала в выставке “Бубновых валетов”. Выставляла свои картины на выставках, устраиваемых в пользу раненых воинов.

В 1921 г. вышла замуж за Фалька. У них родилась дочь Кирилла, ставшая впоследствии очень известным переводчиком на французский язык русских стихов и прозы.

Кира Константиновна продолжала занятия живописью в Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС), где пробыла до 1929 г. в классе П.П. Кончаловского. Фальк считал, что она "буйно талантлива". Но после рождения дочери она почти забросила живопись. Но уже 1922 году брак с Фальком распался.

Осенью 1937 г. Кира Константиновна работала в Оперно-драматической студии Станиславского, а в 1938 г. была принята на ассистентское (режиссерско-педагогическое) отделение студии, которое окончила в феврале 1941 г. и была оставлена в студии как педагог по художественному чтению и словесному действию.

После смерти К.С.Станиславского Кира Константиновна стала директором-хранителем музея его имени и работала в нем до конца жизни.

Идельсон, Раиса Вениаминовна (1894 - 1972), поэтесса и художница, в браке с Робертом Фальком с 1922 по 1931 гг.

Родилась в семье земского врача, почётного гражданина Витебска Вениамина Ивановича Идельсона и Жанетты Моисеевны Баркан.

Она была на шесть лет моложе своего мужа и учителя Роберта Фалька. "Любовь моя, мне даже сны не снятся. Я в четкой трезвости сгораю наяву. И, если я с тобой смогла расстаться, не спрашивай, как я живу", - писала она Фальку, которого боготворила. Идельсон училась у Фалька во ВХУТЕМАСе и, как и его первая жена Елизавета Потехина, собиралась стать художницей. До этого она занималась в родном Витебске у легендарного Пэна, потом в Петрограде у Петрова-Водкина и перед самым началом Первой мировой войны успела побывать в Париже. Красивая, обаятельная, она знала несколько языков и писала стихи, посвящая их Фальку, в мастерскую которого поступила в 1920 году:

Фальку

Цвета мазок – Мира кусок! Льется с высот Солнечных сот Света поток – Солнечный сок... Кисти бросок – Жизненный ток. Камень – брусок, Пламень – цветок. Сердца комок,

Как уголек, Пламя зажег Дьявол и Б-г!... Кисти в огне На полотне - Нитей моток. Что он соткет, Цветом поет О вышине И тишине...

Вскоре Раиса становится женой Фалька.

С Фальком она прожила семь лет. В 1928 году супруги уехали во Францию вдвоем, а через полтора года Раиса вернулась в Москву одна. Раиса Вениаминовна была красавицей и удивительно заботливым человеком. Фальк сохранял с ней дружеские отношения на протяжении всей жизни. Она, безусловно, в годы совместного проживания была его музой, он много её рисовал. Это она - стоящая у открытого окна на знаменитом портрете, написанном в год их женитьбы.

Трудно сказать, в чем более проявились возвышенность и утонченность ее натуры - в стихах, которые она писала с ранних лет, в прозе 30-40-х, в живописи.

Фальк постоянно переписывался с Раисой, - у них сохранялся взаимный интерес друг к другу. Характер отношений и писем не изменился и после её второго замужества в 1931 году. Она вышла замуж за профессора ВХУТЕИНа, художника Александра Аркадьевича Лабаса. Брак Раисы Вениаминовны с Лабасом распался в 1938 году, когда у них был уже пятилетний сын Юлий. Став в 39 лет матерью, Раиса Вениаминовна посвятила себя воспитанию сына, в котором не чаяла души и которого баловала, как тот говорил сам, "до потери чувства". Она любила Юлика столь же самозабвенно, как и Фалька, с которым переписывалась все девять лет его парижской командировки. Их письма друг другу - образец истинно высоких отношений, иначе не скажешь. Раиса Вениаминовна сначала работала в отделе голландской живописи Государственного Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, а с 1939 года до конца жизни была преподавателем живописи во Всесоюзном доме народного творчества им. Н.К. Крупской. Скончалась Раиса Вениаминовна в 1972 году.

Щекин-Кротова, Ангелина Васильевна (1910–1992), в браке с 1939 года и до смерти Фалька.

Муза и модель «зрелого» Фалька, Ангелина Васильевна на протяжении почти двадцати лет их совместной жизни была «добрым гением» домашнего очага, разделяя все тяготы жизни с выдающимся, но не имевшим официального признания мастером. В эти трудные для художника годы Фальк не прекращал упорной творческой работы, чему во многом способствовала помощь и поддержка жены. Не удивительно, что ее образ многократно воплощался художником в разные годы, представая на портретах чудесно преображенным и глубоким.

«Ты для меня вовсе не красавица, а что-то совсем другое. Я не хочу устраивать из тебя красивую модель», — говорил Фальк. Всё отпущенное ей судьбой время после ухода художника из жизни Ангелина Васильевна посвятила самоотверженной работе по сохранению и публикации его обширного наследия: каталогизировала оставшиеся в мастерской работы и составляла к ним развернутые комментарии, устраивала персональные выставки произведений Фалька по всему Советскому Союзу, распределяла его полотна и рисунки в собрания достойных музеев и в лучшие частные коллекции, публиковала о нем статьи и книги. В частной переписке она так определила свою миссию: «Я не деловая женщина и никогда ею не буду. У меня есть свои идеи и, быть может, свои предрассудки, свои мечты, что в будущем творчество Фалька получит заслуженное признание. Этому я должна служить».

А.В. Щекин-Кротова рассказывает: «Я его как-то спросила: «Роби, ну почему ты не хочешь, чтобы тебе не мешали работать?» Он сказал: «Мне все время кажется, что я могу пропустить так свое счастье». — «Какое счастье?» — «Не знаю какое, но я жду, а вдруг что-нибудь замечательное случится. Вдруг придет счастье, которого у меня никогда не было». Ну, я, конечно, ревниво спросила: «Может быть, придет и какая-нибудь женщина?»

«Может быть. Не та, которую я знаю, а какая-то еще новая, необыкновенная, самая последняя и самая нужная». И до семидесяти лет ждал ее пришествия? Ждал. И не закрывал дверей».

Наталья Гончарова (1881 – 1962) — русская художница-авангардистка, жена художника Михаила Ларионова.

Принадлежала к старинному дворянскому роду Гончаровых, приходилась двоюродной правнучкой жене А.С.Пушкина. Гончарова вошла в русское искусство как "амазонка авангарда", новатор живописи, блестящий декоратор, живописец, график,т еатральный художник. Наталья Гончарова восхищала современников редким многообразием своего дарования.

Наталия Гончарова и Михаил Ларионов познакомились во время учебы в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, по воспоминаниям художницы, в 1901-м, на этюдах в Зоологическом саду. Вскоре Ларионов переехал в ее квартиру. Они были единомышленниками, друзьями, очень близкими людьми. В том, что касается искусства, их развитие шло в одном направлении, как художники они оба оказывали влияние друг на друга, порой работали в соавторстве.

Их имена как художников-авангардистов, футуристов, «лучистов» (лучизм — стиль, изобретенный Ларионовым) чаще всего упоминают вместе. Выставлялись они чаще всего тоже вдвоем. Работать над «Русскими сезонами» Дягилева в Париж они тоже уехали вместе — сначала в 1914 году, затем в 1915-м. Во Франции пара органично влилась в круг местной богемы. Молодые люди устраивали благотворительные балы для начинающих живописцев. В доме Гончаровой-Ларионова часто бывал Николай Гумилев, позже Марина Цветаева, которая очень сдружилась с Натальей Сергеевной. Через несколько лет они обосновались в Париже, как оказалось, на всю жизнь. Кстати, свой брак Гончарова и Ларионов официально зарегистрировали только в 1955 году. Натальи Сергеевны Гончаровой не стало 17 октября 1962 года.

Бебутова Елена Михайловна (1892-1970) – живописец, график, сценограф, жена художника П.В.Кузнецова.

Елена Михайловна Бебутова - дочь крупного инженера-путейца, внучка известного генерала Василия Осиповича Бебутова, героя Кавказских походов и Крымской войны. Елена Михайловна получила европейское образование, прекрасно знала традиции русского и армянского искусства, сама была талантливой художницей. Семья Бебутовых олицетворяла взаимообогащение традиций армянской и русской культуры. Яркая и утонченная восточная внешность Елены Михайловны явилась воплощением эстетического идеала ее мужа - художника. Он написал несколько необыкновенно выразительных портретов своей жены - она то в строгом темном, то ярком красном платье, то загадочно улыбается, то полна какой-то особой возвышенной задумчивости.

Каждый из портретов раскрывает изящество и духовное богатство модели. А в этой картине сразу узнается утонченная ценительница прекрасного. Светлая гамма придает изображению изящество, слегка обозначенные килевидные арки указывают на восточное происхождение памятников культуры и самой героини. Свое творчество Бебутова сознательно ограничивала, считая самым важным искусство своего супруга П.В. Кузнецова, она старалась оставаться в тени мужа. Вместе с тем Бебутова была художником, обладавшим своим видением, своим отношением к окружающему, и она сумела это передать в своих произведениях.

Супруги прожили вместе счастливые пятьдесят лет. Кузнецовы очень любили устраивать "приемы" - с угощением и музыкой, для чего Елена Михайловна приглашала свою племянницу пианистку Марию Гамбарян. У них был свой круг общения, сложившийся за многие годы, но и пополнявшийся новыми знакомыми. Почти вековая жизнь в искусстве - это испытание для художника. Кузнецов, вероятно, владел секретом постоянного обновления. Немалая заслуга здесь и его вечной спутницы, и вдохновительницы Елены Михайловны. А Кузнецов и его жена для художников многие годы оставались идеалом благородного артистизма, высокой духовной культуры и светлой совести.

Ольга Николаевна Гильдебрандт-Арбенина (1897/98–1980) – художница, автор книги мемуаров «Девочка, катящая серсо».

До недавнего времени была известна как муза и возлюбленная Ю.Юркуна, H. Гумилёва и О. Мандельштама, как адресат стихотворных посвящений поэтов серебряного века… Однако «Сильфида», «Психея», «тихая очаровательница северной столицы», красавица, актриса, которую Гумилёв назвал «царь-ребенок», прежде всего была необычайно интересным художником. Ею восхищались, вдохновлялись, в нее влюблялись, ей посвящали стихи и писали проникновенные письма.

О.Н.Арбениной-Гильдебрандт – Бенедикт Лившиц

Что это: заумная Флорида? Сон, приснившийся Анри Руссо? — Край, куда ведет нас, вместо гида, Девочка, катящая серсо. Слишком зыбок профиль пальмы тонкой, Розоватый воздух слишком тих, Слишком хрупки эти квартеронки, Чтобы мы могли поверить в них. На каком земном меридиане, Под какой земною широтой Есть такая легкость очертаний

И такой немыслимый покой? Знаю, знаю: с каждым днем возможней Видимого мира передел, Если контрабанды на таможне Сам Руссо и тот не разглядел! Если обруч девочки, с разгона Выскользнув за грань заумных Анд, Новым спектром вспыхнул беззаконно В живописи Ольги Гильдебрандт!

Ольга Николаевна Арбенина была красива вплоть до глубокой старости, молодая же ее красота вызывала к жизни строки Н. Гумилева, О. Мандельштама, М. Кузмина, была запечатлена в работах художников — ее сотоварищей по объединению «13». Но главное, тот образ, который она сама подарила нам в своем творчестве, продолжает восхищать и поныне. Она была и великолепным художником, создателем полуреального-полусказочного мира своих акварелей: экзотических пейзажей и видений. Ее счастливая жизнь рухнула после ареста и гибели Юрия Юркуна – её мужа, самого дорогого для нее человека. Гильдебрандт-Арбенина проживет еще долго, до 1980 года, и, несмотря на внимание со стороны Мандельштама и Гумилева, будет любить лишь "Юрочку", сохранит его единственный роман и множество рисунков. "Юрочка вернется. Он жив. Я знаю..." Это последняя запись в ее дневнике.

Нина Николаевна Кандинская (урождённая Андреевская, 1899 - 1980) – жена художника Василия Кандинского.

Она всегда любила живопись, поэзию, музыку, но специально искусству никогда не училась. О художнике Кандинском, конечно же, слышала – в то время он принимал активное участие в культурной жизни Москвы. Сначала Кандинский влюбился в ее голос. Образ незнакомки, ответившей ему по телефону, не давал художнику покоя. Именно в этот день он написал свою акварель «Незнакомому голосу». Вскоре они встретились. Так Нина стала женой Василия Кандинского. С тех пор она была рядом с ним. Разделяла его удачи и поиски, обыденность существования и всемирную славу. Она похоронила его после болезни в 1944 году под Парижем на кладбище Нейи -сюр-Сен. Она всемерно способствовала посмертной славе своего гениального мужа. После войны она продолжала жить в Париже, в их доме. Продавала и дарила картины мужа разным музеям, организовывала мемориальные выставки. В 1973 году она опубликовала книгу воспоминаний «Кандинский и я». В начале 70-х годов Кандинская купила шале в Швейцарии и переехала туда. 2 сентября 1980 года ее домик в горах подвергся нападению грабителей, унесших все ее украшения. Хозяйку дома убили. Преступление так и не было раскрыто.

Оксана Асеева (Синякова, 1892—1985) – муза и возлюбленная художника Анатолия Зверева.

Анатолий Зверев. Гений-самоучка, лучший рисовальщик России, по мнению Пабло Пикассо, русский Домье, по признанию Жана Кокто и ...законченный бродяга. Скитальчество для художника Анатолия Зверева было стилем жизни, частью его философии абсолютной свободы, ну и следствием преследований милиции за тунеядство...

У Зверева были жена и двое детей. Но его истинная любовь и ангел-хранитель — Оксана Михайловна Асеева. Муза Серебряного века, супруга знаменитого поэта Николая Асеева, подруга Маяковского, Хлебникова.

Она прославлена Велимиром Хлебниковым. Одна пятая поэмы «Синие оковы» посвящена ей, красавице с золотыми косами:
И жемчуг северной Печоры
Таили ясных глаз озера…

Воспета Н.Асеевым:
Я не могу без тебя жить!
Мне и в дожди без тебя – сушь,
Мне и в жару без тебя – стыть.
Мне без тебя и Москва – глушь.
Мне без тебя каждый час – с год,
Если бы время мельчить, дробя;
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.
Я ничего не хочу знать -
Слабость друзей, силу врагов;
Я ничего не хочу ждать,
Кроме твоих драгоценных шагов.
(1960)

Отношения Зверева с Асеевой — это продолжение великих историй поклонения Прекрасной Даме (от Данте до Блока). Сотни портретов Оксаны Асеевой — одна из самых лиричных серий в мировой живописи. Многим казалась странной, смешной любовь художника к очень пожилой женщине, которая была старше его на 30 лет! На самом деле естественнее отношений и придумать сложно! Зверева тянуло не просто к определенному человеку, а к целой эпохе, когда искусство еще было живо. Да и Оксана Михайловна, видимо, воспринимала своего воздыхателя как некий привет из собственных далеких 20-х. Он был уровня друзей ее молодости — Пастернака, Маяковского, Хлебникова. Будто чудесным образом затерявшийся во времени человек из ее великого прошлого…

Почему к Оксане Синяковой и ее сестрам так тянулись поэты и художники? Не только потому, что они были красивые, но и потому, что они умели различать и почитать талант и прощать то, что ему может сопутствовать: скверный характер, алкоголизм. Могли подбодрить и заставить поверить в себя. Одним словом – музы. А музы возраста не имеют. Однажды свою любимую Асееву Зверев за один-единственный день «увековечил» в двадцати различных вариантах.

Когда Оксана Асеева умерла, горе Зверева бросалось в глаза. Он принес великой женщине из великолепного Серебряного века последние цветы и смиренно выстоял все церковные службы. Сам Художник пережил свою Музу ненадолго. А к Звереву спустя десятилетия пришла слава. Его стали называть гениальным художником, русским Ван Гогом, виртуозным портретистом, символом свободного «неофициального искусства». Художник Роберт Фальк сказал о нем: «Каждый мазок кисти — сокровище. Художник подобного масштаба рождается раз в сто лет». Вот это, наверное, и увидела в нем Оксана, и, сознавая свою историческую миссию, терпела его выходки и обывательские сплетни.